Ganesha пишет:
Рассказ настолько хорош, что хочу поместить его сюда:
Пастырь и его стадо
... Девяносто восемь, девяносто девять... В тайге, где кроме едва заметной тропы только лес и снег, приходится считать шаги, чтобы примерно определить пройденное расстояние. Намокшие унты утопают в снегу по колено. Идущий впереди "топчет" дорогу, которая все время стремится вверх, приближая нас к Горе. Приближая ли?
От непривычной ходьбы по глубокому снегу сводит мышцы. Свинцовые ноги вязнут в снежной патоке. Каждый шаг дается с трудом. Ступни стерты в кровь чужой таежной обувью. Четыре часа пополудни. Точка возврата пройдена - только вперед. Идем как волки - след в след. Все чаще посещает мысль о хищных зверях.
- Недавно охотника в тайге медведь задрал. Опытный был мужик, а поди ты, - рассказывал под водочку везший нас в Жаровск Ильич, пока остывал движок его "Бурана".
- И что, спасли?
- Какой там! Я же говорю, ему лопатку медведь выдрал. Легкое видно было.
С уходом солнца температура стремительно падает. Тьма вокруг сгущается, фонарь садится. В душу заползает первобытный страх. Все явственнее материализуется вероятность замерзнуть. Спасает только спортивное прошлое - мышцы стонут, но работают, подчиняясь воле.
Зачем мы здесь? Почему оказались морозной ночью в глухой тайге, рискуя здоровьем?
"Гора не пускает"
Беспрерывный снегопад, который поначалу вызывал восторг и лирический настрой, ставил с каждым днем посещение Горы под очень большое сомнение - не пойдешь ведь в самом деле пешком 40 км. Слишком легко мы попали в Зону - цепь случайных совпадений. Теперь, видимо, приходится платить по счетам. Такое количество снега, что не выдерживали крыши, выпадало, на памяти старожилов, только раз.
- Что, не нашли транспорт до Горы? И не найдете - каждый день снег, дорога не чищена. Надо принять со смирением. Значит, так угодно Богу. - У Марка Большого легкий гортанный прононс, слова он тянет, поэтому бесцветный голос становится вовсе потусторонним.
Именно такое неуемное желание общинников видеть в возникающих проблемах руку провидения и смиряться вместо того, чтобы попытаться решать их, заставило нас поступить наперекор - и им, и судьбе. В конце концов, кто хочет - ищет возможности, кто не хочет - оправдания.
- Довези, отец. Черт с ней, с Горой! Хотя бы до Жаровска. Мы заплатим.
- А сколь? - от сердца отлегло. Все, уедем! Ильич, пожилой, но жилистый и крепкий мужик с глубоко сидящими хитрыми глазами - последний, к кому мы обратились в поселке, обойдя все адреса, полученные от общинников и в местной администрации. Все остальные обладатели УАЗиков, лошадей и "Буранов" наотрез отказывались от поездки - нет дороги.
Короткий торг, быстрые сборы. Прощаться не с кем - в путь. Один - за Ильичем, другой - в дровнях. Стремительно теплеет, снегопад не прекращается. Мотор захлебывается, но дитя советского машиностроения глотает и глотает таежные версты. На полпути Ильич бастует - движок его "Бурана" греется - глубокий снег стал рыхлым, тяжелым. Приходится распечатать энзешную водку.
На полпути
Жаровск, который стоит на полпути к Горе, оказался совершенно заброшенной деревней, где мы насчитали не больше двух десятков домов. Ни магазина, ни почты, ни медпункта. Подобие продуктовой лавки устроила в своем доме семья лесника. Она, да еще одно семейство, жившее здесь испокон веков, составляют "неверующее" население деревни.
Меж тем деревня погружается во тьму. Свет не пробивается даже из окон - здесь в ходу керосинки и свечи. Небо плотно затянуто тучами, поэтому солнечные батареи - единственный источник энергии - не аккумулируют солнечные лучи. Батареи эти производит одно из зеленоградских предприятий, за что от общинников ему огромное спасибо.
Путешествовать по Жаровску можно только в сопровождении фонарика. Он выхватывает куски тропы, по которой мы спешим на "стул мудрости". Это - одно из последних нововведений Учителя. Связано оно все с тем же объявленным "временем поворота", о котором мы только и слышим от всех общинников. Сегодня на этот "стул" отправляются сразу несколько человек: Марат, Александр и Виктория. В случае, когда на стуле мудрости - женщина, все мужчины должны удалиться, если дама не попросит их об обратном. Многие просят.
В полутемную комнату набивается достаточно много народу. Все рассаживаются по кругу - на полу, на мешках, на табуретках, как придется. "Получающий мудрость", неуютно ерзая на кресле, занимается самобичеванием, пытаясь найти в себе отрицательные черты. Ведущий - один из общинников - комментирует ситуацию. Кто-то записывает полученные "подсказки". "Марат, тебе необходимо больше общаться с нами - ты замкнут", "Не следует избегать откровенного разговора с братьями, Саша, надо разбирать ситуации ". Экзальтированная дама учит Марата писать стихи, Саша изображает примерного святошу, хозяин дома припоминает давний конфликт. Вспыхивает едва ли не ссора. Лишний раз вспоминаются слова самих верующих: здесь собрались отнюдь не святые.
Побег из Москвы
Что они строят здесь? Идеальный мир, счастье? Собственный дом, для начала. В одном из самых оригинальных сооружений, построенном своими руками, живет семья зеленоградцев. Марина БАЛЕР, ее старшая дочь Саша с мужем и двумя детьми, дочь Маша - у нее ДЦП. Поскольку позволяет площадь, в доме разместилась еще одна семья из Хабаровска: театральный артист Миша и его жена Марина.
Нашему приходу семейство не удивилось, о себе рассказывали просто и охотно. Марина по образованию программист, 20 лет проработала в НИИТМ. В Минусинск первой приехала Саша - в 1993-м, жила в общинном доме, здесь познакомилась со своим будущим мужем Володей Бельских. Через год в Сибирь перебрались мама с сестрой. Денег на покупку дома не было, так что, когда в Жаровске появились участки под застройку, отправились туда, тем более что место очень понравилось. Построили свой дом, в нем Саша рожала детей. Одно время занималась базой данных общины (она - программист, училась в МИЭТе), сейчас преподает математику в школе. Марина ведет музыкальный класс фортепиано, в свободное время вяжет. В Зеленограде остался муж, художник-дизайнер. Он веру так и не принял. Надеялся, что жена и дочки все-таки вернутся, благо что есть куда - 3-комнатная квартира в 12-м мкрн.
- Возвращаться мы не собираемся, и ни минуты не жалеем, что приехали сюда, - твердят в один голос женщины.
Следующий дом - Александр и Юля ПАДИШИНЫ, их 13-летняя дочь Женя. В общину к Виссариону они приехали в 1995 году, продав квартиру в 14-м мкрн Зеленограда. Правда, сделали это не сразу, сначала год присматривались. В Семью вступать не торопятся. Хозяйство у них крепкое - большой огород, лошадь, жеребенок, покосы. Александр мастерит мебель. "В миру" строил Зеленоград, был профсоюзным лидером, поборником справедливости. Его всегда тянуло к другой жизни - "нормальной, человеческой". В 1992 году узнал Учителя. Юля долго сопротивлялась, не хотела ходить на проповеди, но, увидев Виссариона в ДК МАИ, испытала шок:
- Этому человеку я поверила безоговорочно. Сюда мы ехали осознанно, эйфории не было. В Москве мне все время не давала покоя мысль: неужели жизнь так и пройдет - будем мебель покупать, ковры на стену вешать... Здесь появилась цель. Хотя приходится нелегко - не в физическом, в моральном плане. Но здесь любой поймет, что у тебя внутри, почему ты так сделал, так подумал. Отношения между людьми искренние, все говорят друг другу правду.
В Жаровске много зеленоградцев, и, наверное, поэтому нравы более демократичные, чем в Черемшанке и уж тем более на Горе. Так, например, на "стул мудрости" допускаются не только члены Семьи. Так что Юля и Саша его посещают. То же самое касается музыкальных пристрастий, радио, телевидения и видео. Дочь Женя и ее сверстники слушают то же, что и обычные тинэйджеры: "Руки вверх", Алсу, "Иванушек-Интернешнл", даже "Металлику". Родители этому особенно не препятствуют. Видео смотрят реже - много продукции со сценами насилия и жестокости. "Я отворачиваюсь в эти моменты, но их так много, что шею свернешь. Сегодня смотрели "Матрицу" - не понравилось". После псалмов и релаксационной музыки, которой в изобилии "потчевали" нас в Черемшанке, после всех идеологических запретов Жаровск показался центром вольнодумства.
Ревизионисты
Галину Ивановну ЯКОВЛЕВУ к ортодоксам учения никак не отнесешь. У нее творческий взгляд на постулаты веры. Некоторые суждения бывшего супрефекта носят даже ревизионистский характер. Обладая острым умом и неженской логикой, она ополчилась с критикой на своих единоверцев, тех, которые, подобно кузнецу Алексею, со свечой в руке выкуривают по углам отрицательные эмоции; тех, кто едва не морит себя голодом, при этом расценивая съеденный кусок белого хлеба как вероотступничество; тех, кто бросил все в миру и примчался сюда в преддверии близкого конца света с надеждой спастись; тех, кто по любому поводу бежит на Гору к Учителю просить совета. Бывший депутат и столичный чиновник в своих суждениях не одинока. Есть в общине люди, которые разделяют ее мировоззрение и понимание веры.
- Приехавшие сюда за мгновенным спасением, конечно, разочарованы. Многие готовы совершить подвиг, броситься на амбразуру, здесь на амбразуру нужно кидаться каждый день. Глупость была и есть, здесь ее тоже полно. Нельзя во всех случаях судить об учении по последователям - многое будет непонятно. Многие в состоянии эйфории, приехав сюда за спасением, не построили даже дома.
За ночным спором мы опустошили с Галиной Ивановной банку кофе - ранее нас уверяли, что кофе последователи учения не пьют - он поставлен в один ряд с крепким чаем, алкоголем, никотином и наркотиками.
Теософские вопросы обсуждали до раннего утра, сидя на кухне в доме жаровского старосты Владимира БАГАЕВА. Сам он сейчас в Зеленограде, его жена Татьяна вместе с тремя детьми у родственников в Кургане - там они пережидают суровую сибирскую зиму. Живут здесь с 1996 года, но до сих пор во дворе смотрит пустыми глазницами новый дом. Долгострои здесь не редкость, средств не хватает. Пока живут в старом доме. Семейство Багаевых и стало первым провозвестником Веры. Именно Татьяна в 1992-м появилась в кабинете супрефекта Яковлевой с просьбой разместить в корп. №302 Центр последователей Учителя. В Зеленограде Владимир возглавлял одну из лабораторий НИИТТ и завода "Ангстрем", на этом же предприятии работала Татьяна. Задумав последовать за Учителем в Сибирь, сожгли все мосты: продали квартиру, машину, дачу. Здесь у немолодых уже супругов (44 и 45 лет) два года назад родился малыш.
Восхождение
Девяносто восемь, девяносто девять... шестьсот. Один, два...
Из Жаровска мы выдвинулись на другой день, когда поняли, что опять никакого транспорта не предвидится. По словам местных общинников, до Горы выходило всего около 15 км, а где-то посредине пути можно заночевать и согреться на хуторе. Мобильно упаковавшись, в час дня мы выступили на Тропу. И это было самой большой глупостью - световой день в тех местах с 10 до 17. Выходить в долгий и незнакомый путь по тайге без провожатого не рекомендуется, а уж когда до темноты остается всего 4 часа - подобно самоубийству.
Девять тысяч... Счет прекращаем - уже не видим в нем смысла, да и мешает держать дыхание. Проклинаем виссарионовцев - где Гора, где обещанный хутор? Еще час мучений в морозной мгле, и тут - как всегда в романах и редко в жизни - впереди проступает контур заброшенного строения. Хутор! Потом мы узнали, что отмахали в тот день все 12 км. Радость оказывается преждевременной. Фанерный домик с полиэтиленовыми окнами необитаем. На полке маленький портретик Виссариона - идем в нужном направлении. Мешки с пшеничной (не ржаной!) мукой, горохом и еще чем-то, велосипеды, стройматериалы. Сюда за продуктами спускаются горцы. Печь слеплена кое-как, дров нет. В ход пошли стройматериалы - замерзнуть в наши планы не входило.
Просидев всю ночь перед чадящей печкой, голодные и простуженные, вместе с солнцем двигаемся дальше. Заметно похолодало - обещали до 30о. Пересекаем условную границу, дальше которой запрещено использование любого механического транспорта. Только экологически чистая лошадь.
У нас нет и этого, поэтому продолжаем мерить снег унтами. В стремлении во что бы то ни стало попасть на Гору, презрев предупреждения бывалых жителей, едва не сбившись с пути, чудом не замерзнув в ночной тайге, свои 21 км по снежной целине мы отмерили честно - шаг за шагом.
Обитель Рассвета
- Кто вы? С какой целью пришли на Гору? - Брат Евгений и брат Михаил записывают нас в "книгу посещений" Города Солнца. Теперь мы, едва доползшие в поднебесную, - их подопечные, без них - ни шагу. "На вратах" дежурят по очереди все члены горской Семьи, они - "служители", они служат своим святыням, заботятся о посетителях.
Нижняя часть Города Солнца называется Обителью Рассвета и насчитывает 48 природных семей. Поселиться здесь или покинуть Гору можно только с разрешения Учителя.
В сопровождении "братьев" двигаемся по узким расчищенным тропкам, напоминающим траншеи (вокруг снега по пояс), мимо дома-"кораблика", где сейчас размещается школа, мимо теплиц, гончарной мастерской, брезентовых палаток, в них живут "трудники", которых согласно графику каждая "низинная" Семья отряжает минимум на 10 дней на Гору.
- Ларисочка вас покормит, разместит на ночлег, - тормозя возле самой настоящей юрты, воркующим голосом говорит Женя - единственный встретившийся нам "местный", минусинский последователь. В основной массе обитатели здешних мест относятся к поселенцам скептически.
Низенькая юрта - это одновременно спальня, кухня и гостиная. Посередине топится буржуйка, горит лампочка, питаемая термопарой. Сквозь прозрачную пленку на крыше видны звезды. Лариса тараторит без умолку:
- Когда я в Липецке жила, богатой была, для уборки домработницу нанимала, а теперь вот в юрте, и ничего, нравится. Дочка у меня в Германии живет, в опере поет. Плачет, жалеет меня - не понимает, как я могла уехать сюда. А я счастлива! Здесь я Володю встретила, поняла, что до этого не знала, что такое настоящая любовь, хотя с мужем прожили 27 лет, и хорошо вроде, в согласии.
На столе постепенно появляются сахарная свекла, постный борщ, пресные ржаные лепешки, ломтики сырой тыквы. Вместо чая - горстка сухофруктов, залитая кипятком...
На пороге возникают гости - Наиль с маленьким сыном Серафимом. Они проделали нелегкий путь на лыжах - от озера Тиберкуль. Наиль, окончивший Казанский университет, был одним из первых руководителей строительства Города, но затем Учитель счел нужным выдворить его с Горы.
- Его раздражало, что общинники не по уму всё делают, не знают ничего, - доверительно сообщает Лариса. - Он сказал об этом Виссариону. Тот в ответ: "Не можешь, уходи". Наиль одумался на другой день, понял, что это эгоизм в нем говорил, да уже поздно...
Сам Наиль предпочитает молчать. Оживляется, когда речь заходит о бамбуковых палочках. Поборник восточной медицины, Наиль утверждает, что простукивание по меридианам тела пучком из трех палок разжижает кровь и улучшает костную ткань. Эту методу якобы одобрил сам Виссарион, и теперь некоторые горцы, в том числе и Лариса, с удовольствием лупят себя палками, правда, не бамбуковыми, а обычными.
- Ночевать я вас отведу в дом Толи Пшеная, - сообщает Лариса радостную весть в тот момент, когда мы с ужасом прикидываем, как разместимся на полу маленькой промерзшей юрты. - Сейчас там никто не живет. Толя в больнице, его укусил энцефалитный клещ.
"Вы думаете, они там все одинаково живут? - вспоминаются слова сотрудника районной администрации г-жи Гераськиной. - Зайдите в дом к Пшенаю, бывшему замминистра МПС Белоруссии, - сами увидите". Домик оказался, действительно, неплохим, хоть и небольшим - такой легче протопить, и недостроенным, как все здесь. Добротная деревянная мебель, новая газовая плитка, хорошая посуда. На радостях под пламя свечи и гудение дров в печи опустошаем запасы меда у г-на Пшеная. Лечиться так лечиться.
Город Солнца
Умелец Игорь Мохов, встреченный нами в Жаровске, несколько лет назад создал деревянного ангела с большими крылами. Это - Символ Веры, стоит он в центре города в круге. Сейчас мы встречаемся там со служителем Юрой. На нем экзотический хитон, перехваченный поясом собственного изготовления. Бывший технический гений, партайгеноссе, Юра одним из первых последовал за Учителем на край земли. Одно время он был "папой Города". До того момента, как было решено распределить весь груз ответственности между представителями 48 семей горцев, все мужчины получили статус "служителей". Теперь они по очереди занимаются гостями.
- Мы находимся в Храме под открытым небом, - привычно начинает экскурсию Юрий. - Символ Веры - алтарь, возле которого верующие собираются на литургию. От него лучами расходятся 5 улиц: Хрустальных врат, Озорных дождей, Поющих гор, Серебряных родников. Самая широкая и длинная - 1,5 км - храмовая тропа под названием Млечный путь ведет на вершину Сухой горы, к Небесной Обители.
Храмовая тропа, по которой мы движемся, расчищается даже в самый сильный снегопад. Это - дорога к Учителю. По ней весь верующий люд совершает поход на "верхнюю" литургию. 14 остановок в пути. Число 14 имеет здесь особый, символический смысл. Столько лучей у звезд, которые венчают Дома благословения, в которых проповедует и принимает Учитель.
- Почему 14? Столько фаланг на руке Мастера, - дает туманное пояснение Юра. Учитель призывает: каждый мужчина в горской Семье, а затем и все общинники должны со временем стать мастерами. Тогда вокруг Храма появится "кольцо галерей", в которых будут выставляться лучшие работы местных умельцев.
Нашего уха достигает мелодичный звон: в Небесной обители несколько звонниц, оживающих в строго определенные часы. В этот момент вся работа на Горе замирает.
Мы бодро, быстро вышагиваем по тропе, круто забирающей вверх. Она напоминает траншею, прорытую в 2-метровой толще снега. Где еще увидишь сугробы выше собственного роста!
- Как вы это чистите?
- Все выстраиваются по цепочке - так удобнее. На это уходит не больше пары часов, - охотно поясняет Юра. - К празднику в снегу будут прорублены ступени - они выглядят не хуже мраморных.
Подъем на почти километровую высоту у верующих занимает более 2,5 часов. Мы управляемся за час, не тратя времени на остановки возле многочисленных скамеек.
Храмовая вершина
Наконец в поле зрения попадает Дом Благословения (в нем Виссарион несет "благое слово"). Навстречу нашему провожатому с распростертыми объятиями выходит привратник. Они о чем-то негромко переговариваются, слышно только, что Учитель никого не принимает. Досадно. Минуем "жилую зону" - Небесную Обитель, где проживает Виссарион с семейством и его ближайшие последователи - Вадим Редькин, Стас Казаков, Сергей Чевалков - всего 6 семейств. Здесь живут и те, кто ухаживает за лесом, разводит клумбы, - летом на Горе настоящий дендрарий. Зимой на праздник - ледяные и снежные скульптуры.
На самой высокой точке Храмовой вершины - алтарь на четыре стороны, символизирующий единство четырех мировых религий: христианство, буддизм, даосизм и ислам. Таково же значение и креста в круге, венчающего все культовые сооружения общинников.
4,5 тысячи лет назад именно здесь арии справляли свои религиозные ритуалы. Их жертвенник лег в основу строительства будущего храма в 1996 г. До сих пор каждый верующий приносит сюда по булыжнику - из них мостится храмовая площадь. Действо это не только мистическое, но и практическое: на Горе запрещено использование какой бы то ни было строительной техники. Поэтому все тяжести перетаскиваются на собственных плечах. Например, 600-килограммовый колокол "Благослав".
Спускаться много легче. Лес оглашается звуками топоров.
- Это строятся дома для уединения, - объясняет Юра. - Каждый мужчина должен на какое-то время отрешиться от бытовых забот, подумать о вечном.
Учитель
И все-таки наша встреча с Виссарионом состоялась.
... Небесная обитель, Общественный Дом благословения. Двухэтажное золотистое строение из кедра, построено с любовью. Внутренняя отделка еще не завершена, нет отопления. В полу зияет отверстие, в нем - большой камень, по форме напоминающий сердце. Это и есть "сердце Матушки-Земли". Резная винтовая лестница ведет на 2-й этаж. Нас уже ожидают. Виссарион в красном парчовом хитоне восседает на резном троне. Рядом с неизменным диктофоном Вадим, улавливающий каждое слово Учителя, его почетная обязанность - евангелист. Нам достается массивное ложе, обитое бархатом. Холод, царящий в помещении, заставляет проснуться - до этого нас долго выдерживали в жарко натопленной горнице в доме Вадима, где под псалмы Горского хора наши организмы разморило настолько, что хоть со стула падай.
Беседа длится около полутора часов, Виссарион не проявляет признаков недовольства настойчивостью непрошеных гостей, только поеживается в теплом отороченном белым мехом хитоне, пряча руки. Нестираемая кроткая улыбка, всепонимающий печальный взгляд из-под полуопущенных ресниц.
Отвечает на вопросы негромко, размеренно, обстоятельно, длинно. Настолько, что порой теряешь нить ответа.
- Кто вы: пророк, богочеловек?
- Это лишь термины, которые человеку пока не ясны. Есть какие-то исторические термины, которые остается принимать на веру. Иначе ясности не будет.
- После вашего выступления в Зеленограде появилось много последователей. Собираетесь ли вы снова приехать в Зеленоград?
- Пока нет. Объем необходимо перевести в качество.
- Как вы относитесь к публикациям СМИ, большей частью негативным?
- Я вижу в этом вспомогательную роль. Если публикации будут только положительными, начнется очень большой приток людей, и выстроить стержневую основу будет очень сложно. Так что те, кто хотят навредить нам, на самом деле помогают. Жалко, конечно, что человек, даже не выяснив, все перечеркивает, думая, что назвавшийся Спасителем, лжец. А за собой оставляет право быть спасителем. То есть он считает, что, открывая глаза ближнему, спасает его.
- В судьбе человека предопределено все заранее?
- Это вовсе не означает, что только так должно быть. У него будет выбор. И будут даваться подсказки: разные обстоятельства, для того, чтобы помочь уяснить ошибочность своих действий. Но если его тяготение к негативному начинает превышать допустимый уровень, он должен выводиться из жизни для дальнейшего развития. В новых условиях ему будет дана возможность изменить себя. Как правило, люди гибнут не случайно, а в очень благоприятный для себя момент. В этом случае реанимировать можно только человека, который действительно в корне меняет свой взгляд на жизнь...
Напоследок Виссарион согласился сняться на фоне московских солнечных батарей - единственного источника энергии даже для Учителя - и ушел, оставив нас в недоумении. Так кто же он все-таки?
Путь домой
Выполнив миссию, мы расслабились. Как оказалось, зря. В общине расслабляться опасно.
- Мест на подводах нет, - сообщают нам на месте сбора для спускающихся с Горы.
Нам в который раз дали понять, что готовность прийти на помощь ближнему распространяется только на ближних. Выбираться отсюда придется так же, как мы сюда и попали - самостоятельно. К определенному времени к перевалочному пункту подойдет машина-вахта. Ну а уж 9 км до пункта придется топать. Успеть необходимо за 2 часа. Больная нога? Температура? Такие мелочи здесь не берутся в расчет.
Перед этим много времени ушло на поиски сувениров, изделий хваленых мастеров-ремесленников. У бондарей пока только одна бочка, да и зачем она нам? У Ларисы, что плетет из лозы, все работы на выставке в Красноярске. Снегопад усиливается, скоро тропу заметет. Мы спешим...
Перевалочный пункт. В необитаемом промерзшем фанерном домике толпится народ - бригада "трудников", что отрабатывала положенный срок на Горе, и иной общинный народ. В домике есть печка, есть топор и пила, но общинники греются пением псалмов. Душевное зрелище! Здесь же французский фотокор, который целую неделю не мог выбраться с Горы из-за снегопада. Машины все нет.
- Надо бы дров нарубить, пока не стемнело, - мечтательно произносит кто-то.
- Хорошо бы, - подхватывает другой.
От нечего делать подутихший было народ начинает петь: уже не псалмы - вполне светские песни, такие обычно поют в стройотрядах. Если приглядеться - не такие уж они и святоши. Мужик в лохматой шапке все отпускает шуточки типа: "А в тюрьме сейчас на ужин макароны..." Темнеет, зажигают свечу. Полюбившаяся шутка: кто-то выходит за порог, возвращается со словами: "Слышен отчетливый звук". Так продолжается пять часов...
- Машина через мост переехать не может, айда к Табрату, - приносит кто-то весть, и это похоже на правду. Еще два километра в кромешной тьме - пустяки!
Хочется спать, но ночной мороз пробирает до костей. В машине высажено стекло. Женщины сидят на холодных лавках, мужчины едут стоя. Им то и дело приходится выскакивать из машины в снег, чтобы вытолкать из очередного сугроба "УАЗик", в котором везут детей с Горы на экзамены в государственную школу.
- Колесо проколол! - досадливый крик водителя. Где еще можно проколоть колесо, как не в заснеженной тайге?!
...Рождественская картинка: на часах ровно полночь, на календаре - Рождество, католическое. До ближайшего поселения - десятка полтора километров, их не пройти. Минус 25. В снегу на дороге посреди тайги костер. Вокруг столпились бородатые люди в чунях. Это явь или сон? Скорей бы в Москву!
Сейчас, по прошествии времени, многое кажется сном. Но это было. Да, где-то затерянные в снегах люди строят свое счастье. Таким, как его видят. Как могут. Согласно последним указаниям своего Учителя. Их - более 3 тысяч человек.
Анатолий ИСТОМИН
Инна ЮНИСОВА
- участник сейчас на форуме