форум по общине Виссариона. Виртуальная Земля Обетованная

Мой период адаптации, как человека уехавшего из секты в мир, после 15-летнего пребывания в условиях тоталитарного общества, был достаточно не простой. Иногда казалось, что схожу с ума. Моим друзьям и близким иногда казалось тоже самое)) Не буду вдаваться в подробности. В большей степени всё связано с тем, что с выходом из секты происходит глобальный выход из "самого себя", то есть приходится отказываться от большой части своей личности: привычек, эмоций, взглядов, логики - всего того, что было сформировано Культом, и того, что я осознал как не нужное.

Недавно я прочитал чтатью в "Вокруг Света" немного об обратном процессе. О том как попадая в страшные условия тоталитарного режима, в концлагерь, женщины, чтобы выжить, наоборот всеми способами старали сохранить свою личность и её идентичность. Как ни странно сложность выживания заключалась не только в физичексих вопросах: холод, голод, жестокие расправы, в большей степени она заключалась в психологической проблеме сохранения своего Я: либо в привязке к религии, либо к национальности или в принадлежности к политическому/социальному слою. Те, кто теряли связь со своей идентичностью, превращались в самый худший вариант: концлагерных бомжей.

Я увидел некоторую небольшую связь между моим психологическим процессом и процессом у этих женщин. Моей, не до конца осознаваемой задачей, была необходимость выловить среди большинства исчезнувших опор, маленькие давно забытые островки личности, на которых я могу восстановить свою идентичность, и при этом суметь принять и правильно использовать накопленный в Культе положительные потенциал. Думается мне, что эта задача передо мной ещё продолжает стоять.

Вот тут статья: http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/7894/ :

цитата:

Я под стратегией выживания понимаю осознанные и неосознанные действия узниц, направленные не только на физиологическое спасение, но и на сохранение своей личностной целостности с использованием долагерного социального опыта. Сначала нужно было спастись на первом уровне — биологическом, а потом спастись как личности, сохранить свою идентичность.

цитата:

Есть пример «свидетельниц Иеговы». Они оказались в лагере, потому что отказывались говорить «Хайль Гитлер!», голосовать и были против сотрудничества с армией. Они в любой момент могли быть освобождены, если бы подписали бумагу, что отказываются от убеждений. В Равенсбрюке в их среде сформировалось две группы. Ортодоксальные «свидетельницы Иеговы» не стали работать на военных предприятиях. Эту группу быстро уничтожили. А вторые, либеральные, решили, что работа на подобном производстве не является предательством их веры. Они с 1943 года получили возможность выходить из лагеря по специальным пропускам, начали работать в домах у эсэсовцев: нянечками, сиделками. Они даже не задумывались о побеге. В Равенсбрюке «свидетельницы Иеговы» продолжили заниматься миссионерской деятельностью: распространяли свои журналы, «крестили» в бане тех же восточных рабочих. В результате их выживание — и на биологическом уровне, и на уровне идентичности — проходило значительно легче.

цитата:

Так же происходит отстаивание женской идентичности. Женщина оказалась в лагере, ее сразу бреют налысо, проверяют, ведут в баню. Надзиратели в основном мужчины, а многие узницы были из патриархальных обществ, и тут такой шок, удар по идентичности. И они пытались разными мелочами ее восстановить: отрастить волосы, выменять платочек на хлеб.
Отдельная история с материнской идентичностью. До 1943 года младенцев, рожденных в лагере, просто убивали. В 1944 году в Равенсбрюк привезли группу детей. Советские узницы пошли к начальству и попросили разрешения заботиться о детях. Их предупредили, что дополнительного пайка не будет. Каждая женщина оставляла часть своего хлеба и баланды. Дети были с ними, и это было очень важно для сохранения материнской идентичности

цитата:

Если стратегии не реализовывались, то человек превращался в так называемого «мусульманина». Это лагерный термин, означавший человека, деградирующего психологически и физически. Возможно, их называли так, потому что некоторые из узниц в этом состоянии повязывали головы тряпками, это было похоже на чалму. Они как тени ходили по лагерю — грязные, ничего не соображающие, кидающиеся на объедки. Это те, у кого реализовать никакую стратегию уже не получилось, они уже уходили в небытие. Их судьбы — такая же часть истории Равенсбрюка, как и страдания выживших